რუსულად დაწერილი ლექსები

ДРАМА В ТРЕХ ДЕЙСТВИЯХ

1.
В стенах дышал амур,
где-то замерла страсть,
на диване
лежала она
и не дышала.
Черная юбка,
белая кожа
до...
и опять
страсть
подо мной, как
мост над буйной рекой
замерев я,
Огромное тело:
– Ирэн! ты моя,
не даруй мне дитят.
– Да, я Ирэн, навек твоя,
о Гурам!
– Приходи завтра.
– Значит, пока.
Настало завтра
пришла она
в тысячу первый раз.

2.
На тротуаре дышала зима,
за переулком
на мостовой
гудел мотор.
Машина-
автомат:
0-3,
опять
0-3
скорая помощь
покойнику,
чтоб успели забальзамировать
огромное тело
покрыв горсточкой земли
и
камнем:
последняя память от Ирэн!:
Слезы,
слезы,
слезы
детей ведь сам не хотел.

3.
Огромная, как тело Гурама,
Комната холодная
с дубовой дверью:
здесь проживает Ирэн!
Ночь,
Стужа
и
Сон.
из-за дверей без стука
входит он,
черный кот,
с огромным хвостом.
– Ирэн, забыла ты страсть?
– Нет.
– Ирэн, не жди меня.
– Нет.
– Ирэн, я сон!
– Нет!
Нет!
Нет!
Было шумно и пусто на сердце
будь что будет
стукало в ушах
и я шел один
не злясь ни на кого
огромная, пустая
без голоса валялась улица
и лишь звонок трамвая
слышался издалека
гул нарастал понемногу
вместе со зноем и пылью
будь что будет
вливался голос в пустое сердце
и шумно, ужасно становилось там
– Гурам – услышал голос
обернулся
– здравствуй – услышал опять
это кто-то из знакомых поздоровался так.
кивнул я тоже головой и ускорил шаг
У мостовой
на больших часах стрелка указывала –
пять!
мы шли вдвоем
Ирэн и я
– Вчера получила развод – сказала она –
ты не рад Гурам?
И вот мы встретились снова
на чердаке
где Вы
вешали белье
а я
как и прежде голубей ловил
– Гурам! – воскликнули Вы –
семь лет прошло разлуки
– Ирэн! что Вам нужно здесь
– Я в этом доме
живу давно
с тех пор как вышла замуж
– А я недавно – сказал без вопроса
– перешел.
Было сыро и сухо
вокруг чирикали божьи птицы
по жестяному покрову крыши
капал дождь
– как твой муж поживает –
застегивая штаны,
спиной к ней
осведомился я
– Вы сволочь Гурам – сказала она
и привстала
свежий слой извести стряхивая с себя –
Ведь я любила же Вас – продолжала
опять
Было лето
сушеное белье
собрала она
спотыкаясь
спеша
спустилась одна
со слезами
– Вас любили Вы отвергли
и ради тебя (почему то перешла на ты)
изменила я брачному долгу
пусто
тяжело было одному
оставатся на чердаке вспоминая
о прежней любви
которая только что повторилась.
Потом опять пошел дождь
стряхнул я тоже с себя пыль
и медленно спустился вниз
Грязная
шумная
улица лежала впереди
по мостовой оборванный пацан бежал
кричал семечки!
семечки!
Улыбнулся я почему то
и подумал сквозь грусть:
Гораздо приятнее
быть любовником Ирэн
чем
мужем которого недавно обманули.
Шумно и скучно в восьмом номере
давай испробуем люкс
обхватив большой лапой
Вашу грудь
вылепленную на мою ладонь
целую
рву
рубашку
теперь!
А ведь недавно
в прибрежных лесах где как Дали
с огромной золотой косой
до темноты гуляли Вы
или пляж на Черном море
где я по утрам
до восхода солнца
за Вами наблюдал:
как вы голая
гордая
как богиня
выходили нз волн одна
и после этого только
луч первый вливался на землю
как кинжал алмазный
страстный
острый
желанный
и исчезали Вы
в пышном,
персидском халате.
Исчезло то и...
Теперь Вы для меня больше не
Венера
восставшая из пены
а просто
Ирэн!

გაშლილი ხელები ქარში

Я бык без рогов
кровью поливаю опилки
на арене
и мечусь
на красный цвет
Обнажив шпагу, матадор
стоит.
в руках у него
Красный шарф
он должен пронзить меня
Я красив,
в крови,
мечусь,
я его не боюсь
Одетые в черное,
коричневое, белое
пикадоры
швыряют бандерилья
и мухи лижут мою кровь
Я бык без рогов
опрокинувшись матодор
валяется белый
среди красной лужи
Чернь замерев полминуты
орет
и опять новый матадор.
Взбесившись в конец
от укусов невзрачных пикадоров
Снова мечусь:
На Красный,
Эй Вы!!:
держитесь крепко:
Я бык без рогов!
ПОЛУСОН
Три года любви
и я бесчувственен как глыба
перепуганные Амуры прячутся в углу
полуголая Агаза дрожит одна
Я не бог и не милостлив
На столе нож,
как страсть пьяный,
лежит
Стены черные
крашенные в красный
дрожат
и Я
расту
за стенами
трясется земля
На плечи надрывается потолок
Из недр выбивается огонь
и жжет
жарит
рушит
Все
Волосы рыжие
в черный цвет дымят
Стою
не стону
горю
пепел
Конец.
Над обвалами
Я обеими ногами вросся в Землю
И головой проник в Небо.
Семафоры
фонари
машины
Милиционер в сажень ростом
перекресток
и на перекрестке стою я
дожидаюсь
десять
пятнадцать
полчаса
Это она, кого люблю
еще бы!
не пришла
Я красив во гневе
большое
черное
пальто
валяется на спине
и кашнэ описав дугу через шею
торчит на правом плече
шагаю медленно по проспекту
кругом шумно
не видать неба
и деревья одевшись в лохмотья
смотрят тупо
– Стойте – слышу
зов проститутки
ловлю
похабную улыбку (сквозь густой слой помады)
– Вы меня не устраиваете! –
думаю
хмурясь
– Стойте! – слышу опять
голос собственной фантазии
и в гневе подхожу
Хочется:
хоть на другой вылить злобу
и неожиданно любезно говорю
– Вы свободны?!
ქარის მოლოდინში (Из серии “Маяк и Мрак”)
Я знаю что такое Мрак
и потому хочу видеть
хотя бы тусклый
Маяк.
А море все не бушует
Упали паруса
большие, белые
жалко висят
нет ветра
не двигаются волны
вокруг тьма
и
Мрак.
Маяк!
Не видно тебя
ты на берегу
а берег
далеко
и надо плыть
а паруса
как крылья столетнего орла
висят
Нет качки
стою
борт черный
коричневый, серый
и черная на горизонте (?)
а горизонт во тьме
кончается у борта.
Мысли
мрачные, мелкие
Большие
и года
юность
вот она моя:
Я на борту
смотрю:
Маяк Луны
из облаков
рассеяв Мрак
виднеется горизонт
а дальше опять тьма
`Господи спаси нас.~
ჰიმნი ყველას, ვისაც მართლა უყვარს ხელოვნება
С Бетховенской гривой
симфонией Бетховена
дирижировал дирижер
глаза его блестели
палка как палка
верх и вниз
вниз и вверх
руки двигались и не дрожали
жалко
робко
и
без слуха
играл заваленный оркестр.
Вечером в духане
у дирижера с бетховенской гривой
стограммовый стакан дрожал в руках
он был пустой
и бутылка пустая
и все чужие вокруг
«Отец Бетховена был пьяница
и я пьяница
может быть я его отец»
თვითონ ავიღებ!
/ბებოს/
По соседству у нас
шофер такси купил магнитафон
и день и ночь Рок-н-ролл
рок-рок-рок енд рол
в ушах.
глаза
заболели читая
Сагу о Форсайтах
и Хемингуей на расхват
изношенные листья
читаю по ночам
в одиннадцать опять
USA
и
джаз
Мне двадцать три
и сила
тысяча-тысяч
а заграница
как Маяк во Мраке
А я Грузин
все двадцать три здесь прожил
И я боготворю единственную
Из женщин
мою бабушку, которой нет в живых
Бабушка!
с тех пор
я не нашел ни одну
Бабушка!
Зачем мне Рок-н-ролл
Бабушка
Спаси меня
Прости мне
Дай мне:
Собственное что нибудь!
БЕСКОНЕЧНОСТЬ И ВЕРА
(Единственное во что я верю Это бесконечность!)
У моего престола
нет предшественника
и
Я
Не наследник
Иду без тела
мощный аристократ
безо всяких лишних
светских замашек
Кругом Мрак
И
Я
сам себе Маяк
Вера
смутная
ни во что
и ненависть ко всему
что ложь,
неправда
плюс всякий изм
и особенно
патриотизм
Но я люблю свою родину так
как грудной ребенок
свою блядину мать
Я за Вас
только кто без имени
И пространство
где Нептун
и мириады планет
Мерцают
лгут
надувают
как глаза Шахразады
рассказам которой дивится царь
И Бесконечность во что я верю
не тысяча
а одна.
УЖАСНЫЙ МИГ!
Я прямо из облаков
С огромным сердцем
УУФ!!!
Учтите Все
и Ты
в эту минуту я Все,
Все могу простить!
Не правда ли
Ужасный миг.
СМЕРТЬ МАТЕРИ ИЛИ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ МАТЕРИ
В крохотной комнате
огромная кровать
день рождения справляет
дочери больная мать тринадцатый раз!
გურამი სეირნობს ღამე
(Поэт ночью в городе / на прогулке)
Два часа ночи
на тротуарах
нет ни души
во сне живет город
только кое-где лампочка горит
не видать ни где лица
переулок
а за переулком улица
Выхожу я влюбленный в ночи
привычка
люблю
гулять в этот час
Сон
и во сне дышит спящий город
вздох
выдох
тяжелый
бодрый
и
больной.
Сижу на ступеньке
закутавшись в пальто и кепке
и сон
ночной гость
приходит ко мне
– Вежливее гражданин –
кричу проснувшись
Это какой то бродяга
ну мать его...
без кепки и пальто
– Что ж ты ругаешь
Это мое место –
мужается он
Ну еще раз по бродяге
мать его...
встаю
иду
прочь
Ночью он хозяин
а я, лишь гость.

ნამთვრალევზე

Куда деться куда пойти –
Учиться?
В конце семестра читая по ночам
партисторию
я давно махнул рукой (на это)
По кабачкам что-ли шляться
Как провел последние года
Распахнув грудь волосатую
орал во все горло
песню грузинскую

შენ გენაცვალე თბილისო,
შენი ჭირიმე

или в оперу ходить
и делать вид, что ты
другим нравишься
и та черноглазая за тебя
готова жизнь отдать
Я эту оперу
со всеми своими бездельниками
всех вместе к черту пошлю
И пусть убирается эта девка черноглазая
Для рифмы и для настроения!!!
А на деле пусть остается со мной
Ведь я ее люблю.
В ГОСТЯХ У ДРЕМУЧИХ ДУБОВ
Тысячелетний дремучий лес
стоит на равнине
вросшийся в землю миллиардами корней
и тень коричневая бродит вокруг
одиноких кипарисов
единственных нежных животных
среди достойных дубов
тьма
тьма
просквозы
нет сквозняка
Только мышь
и лев
как видно здесь хозяева
Стоит и он
старше
на один год
выше на вершок
тысячеоднолетний(?)
– Дуб –
у дубов
и красивых мечтаний
нет
одни стволы и длинных ветвей
очертания везде
нет смерти здесь
нет бессмертия
один единственный
только семь
и бесконечные созерцания.
БЕЙТЕ ЕЩЕ СИЛЬНЕЙ
У меня грудь завалена
легкие как дымоход
сердце стучит в минуту
сто двадцать
Стою на ринге
руки как у скелета висят
изо рта кровь
на ковре кровь
на перчатках противника
кровь
МОЯ КРОВЬ!
Бейте
сильнее
ещё
ещё
Свистите там
смейтесь надо мной
И ты судья улыбайся
бейте
еще сильней
бейте
не сдамся
сукины дети
бейте
еще сильней.
Я обеими ногами стою
на земле
и головой проник в небо
Я не проповедник
но знаю
земля пашется
сеются семена
и после того растет
как дождь с неба льет.
Я видел вчера на Московской
Как автобус наехал на
девку одетую
в красное
Упав на тротуар она даже
звизгнуть не успела
А визг же главное для нее
И хоронили ее
Меня не было там
Я в метро на эскаваторе
делая прыжки нагонял другую
Она была в зеленом.
И хоронили ее, девочку в красном
Меня не было там
Ведь я ее не знал!
Единственный кого лучше всех знаю
И в ком хуже всех разбираюсь
это я
а я на тройке полупьяный
и буду вспоминать тебя
а ты кто?
ты моя, любовь моя
к любым чертям с матерями
катитесь все
а покамест я аккуратно
пить буду я, пить буду я.
Самоубийство?
Но я в него не верю
Старались же другие до меня
Одни не смогли
Другие лежат в могиле
От собственных пуль
Или же с переломанным хребтом
И в памяти близких,
что у его ног
валялись карты:
Дама пик,
И письмо:
Она вышла замуж за...
А я не хочу больше жить!
Или же:
Растратил миллион,
я наказан собственной рукой,
смотрите за детьми!
Лишив себя жизни, положив границу мукам
они отдыхают
если могилу санаторием назвать можно
А я все еще мучаюсь
Их дух покоя не дает
И нахожу:
После смерти моей
кто-нибудь
и не один
Будет мучаться как и я
и может быть из-за меня
Что для них покоя и прелести жизни
я выйскать не смог.
И пистолет дрожит в моих руках
Он заряжен:
шесть патронов в магазине
И один уже в дуле
Разум шепчет о каких то людях,
Которые этим покой не обрели
Сердце клонится к нему
Нельзя порицать его
Ведь ему же жить хочется
И за всякую ложь
Обеими руками хватается
ВЕРИТЬ
Я верю
в Веру
Настолько есть луна
Настолько есть Я
а Я ее не вижу
кругом фонари
семафоры
а под симафорами
жизнь
Моя идет
с поднятой головой
и
видит
только
Свет красный –
запрет
дороги нет.

მშობლიურ ქალაქში

Ажурные лампы, большая люстра
посередине
зеленый свет падает на патефон:
Изношенная иголка и пластинка новая
Кажется играют фокстрот
Или как его – HРок-н-ролл
Девушка с верзилой танцует точками
А потом переходит ко мне
кривляясь вполголоса шепчет на ухо
смотрит в ту строну
где прежний кавалер стоит
смеется
и я смеюсь
А на диване сидят отдельно девушки
мальчики жмуться в углу:
Один краснея подходит
робко улыбается
просит краснощекую потанцевать
(Взял бы да прямо поцеловал бы в губы)
Она не соглашается
потом с трудом встает
Моя девушка опять с верзилой танцует
Оба смеются...
Ну мать их...!
Стою у окна
а за окном зима
на тусклом свете лампочки
голые ветки торчат
У меня грудь распахнута
взмахом открываю окно
Хочу дышать,
дышать морозом!
Эх!!
Даже не холодно в этом проклятом
городе.
Дни,
Они
дом
крохотная комната
кругом родные
любящая мать на кухне
и все по четыре у нас
завтрак
обед
полдник
ужин
поцелуй, поцелуй, поцелуй, поцелуй,
поцелуй еще пятый раз
ночью сон
а во сне сны
спокойные
безмятежные
только любовь
вокруг
высказанная
потертая
маленькая подушка с иголками
память от бабушки
трижды увеличенный портрет дедушки
моя фотография у матери в тумбочке
и корзинка для мелко рубленных дров
везде
везде
любовь
и скрытое рабство в ней.
Я в бессмертие не верю
Часто слыхал про бога смерти Танат
но в глаза не видел его никогда
Я жив
Жизнь моя
по железной дороге мчится
(мне не надо крылатого коня Пегаса!)
кричит паровоз
густой дым
из труб
горы
туннель
и опять –
свет
из облаков падает
в море
луч луны
луч солнца
Я слеп
глух
нем
безчувственен
только голос изнутри вырывается –
Вон
– Буди буди – говорит он
и опять мчится
как стрелы громовержца Зевса
– буди буди – кричит сильнее
смех везде
страх везде
– буди буди – опять
– Иду Иду – гремлю без голоса в ответ
Я вержец мне подобных!
Дама бездомная
или просто блядь
стояла в углу и просила:
услугу
за
услугу
всем губам
душегубам
за бесценок
за червонец
чтоб прокормить тело
для завтрашнего дня
– вот она проститутка
– фу
– бесстыдница
– она же просто блядь
– она беременна
ремнем завязала талию
покрасила губы
нарядилась
для вечера
– здраствуйте – подошел я
едва кивнув головой
на мои рванные ботинки посмотрела
– у меня нет денег – сказал я
– значит не будете иметь со мной дело
– пока
ее потащил другой
подошел достал деньги
и сказал что за такую шлюху
это даже много
вечер был теплый
не слышно было чириканья птиц
на мостовой гудел мотор
я шел один
не стыдясь рванных ботинок
и ту бездомную беременную
в душе называл
наверное
один я
дамой.
ГИБЕЛЬ ГЛЫБЫ
Я глыба
поток волн падает
на меня
стою
рассекаю
взбесившись
надрываются
воды
теплые
холодные
и только иногда
кусок волоска несут с собой
Мой век – велик
Он белый клык
Я спокоен как олимпиец
скромен
горд
и только тот
Этот поток
льет льет льет.
ЛЮБОВЬ
Удар в лицо
и она!
Кровь из лица
Она мне равна!
На море был закат
все краснел и краснел
огромный желтый диск
и потом постепенно угас.
Лодка
качка
море
и берег наконец –
круглые камни
сумерки
длинную прогулку совершал
я один
остовляя позади в песке
Стопы
большие
бесформенные
а потом выше по болоту
топал
топ, топ, топ
Сверху из гор
буйный поток
вливался в море
местами
шум всплеск вод
заглушал мой голос
и я все шел
и шел
выше в гору
то исчезали
то опять виднелись
следы мокрых,
босых
окровавленных ног
и настала наконец безлунная черная ночь.
Во дворе нет вьюги
безветренный стоит мороз
белая пена тучи
покрывает луну
Прильнув носом к столу
вижу –
мчится кошка
большая
серая
двухметровые делая прыжки
и в страхе прячется на чердаке
одноэтажного дома напротив.
Кругом пусто
нет шума
эта она большая
серая
от кого же бежала кошка?
Стоит Ночь
таинственная черная
бесцветная и бессшумная
огромную кровать уже постелила мать
лежу крохотный
или совсем без тела
странно, тихо, без голоса
шепчет шопот,
Месяц назад она ушла от меня
оставив одного
в обьятиях ночи
до чего же безразлично было тогда
и как легко, когда куришь папиросу
сказать,
что навсегда можешь ее бросить.
Хочу верить в Бога
и на коленях стоять у икон
День и ночь
в глазах богоматери
читать бессмертие
тихо себе псалмы петь
По дороге мчится Машина
Мотор хрипит от засорения
люди как муравьи
люди как автомобили
сирены орут
люди как звери
Люди – Люди
В переулке за сорным ящиком
проститутку!
проститутка!!
Все проститутки!!!
Размнажайте Человеческий Род.
Эй вы поэты
зря не лепите из асфальта
Зеленую траву иву
и
липу
знайте:
в наш век межпланетных
и исскуственных спутников
Это все липа.
Проспект Горького
В покрове снежнем
Громадные рекламы
играют как ртуть
Как мне хочется
быть таким нежным
И таким драчуном каким был
Сергей Есенин
И целоваться с девушками
как поэт
Прямо в губы
по середине улицы
и гопак отбивать
позабыть совсем что есть
на свете лекури
Но я пьяница
в этом могу
с тобой сравниться
С распахнутой грудью
в двадцати градусном морозе
иду по улице
шатаюсь
А! не слышу
А! куда я?
на концерт
в рваной телогрейке
Иду послушать Бармана
Сегодня читает он стихи
Есенина
Эй, девушка,
голубоглазая
послушай меня
`Если б знала ты
сердцем упорным
как умеет любить хулиган
как умеет он быть покорным~
– Эй, милиционер пристал ко мне
какой то шарлатан
– Предьявите Ваш паспорт грубиян
– Пожалуйста,
получай
я дипломат
С вывернутым подбородком
на тротуаре растянулся
государственный хам!
Ночь,
тьма
нежные
падают
хлопья
собака
без пушистого меха
жалобно воет ей холодно
И я проснувшись на утро
в кутузке
на грязном полу в милицейском захолустье
дрожу от мороза
а во дворе
все идут,
падают
большие,
прозрачные
нежненькие хлопья.
Крохотный божик смерти
Ты хочешь сказать что Я
один череп да кости
Так знай
из москвы
по радио
тук, тук, тук
Восемь
мой дедушка
на кровати
и до смерти
одни
кости
кости
кости.

[1960 წელი]


В ДУШЕ МОЕЙ ПРОИСХОДИЛО!
Я перед прелестью пустой
Пустыни преклоняюсь
В минуты порывов полной
И неожиданной страсти
Ночь да луна или лучше
Безлунность
Когда даже сияющие звезды
Поглощает тьма
И ветру рад
И таинственному шелесту безмолвия
Лишь бы стоять и быть
Королем!
О! как это мало!
Когда простой пастух
и так король,
Рядом пасутся несколько
Усталых лошадей
О пастух и король!
Я твой раб! Гурам
Пришел просить на
коленях отдать хоть
на минуту клочок
Безмолствующей пустыни
И коня.